Н аверняка многие вспомнят его рисунки в журнале «Крокодил». Может быть, у кого-то даже завалялись на полке его книжки «Карикатуры», «Будем знакомы» или «Москвичи улыбаются». Но мало кто знает, что в послевоенные годы, сразу после окончания архитектурного института, он работал в Мосметрострое и принимал участие в проектировании станций «Спортивная» и «ВДНХ», а также наземных вестибюлей станций «Белорусская»-кольцевая и «Университет». Юрий Андреевич Черепанов родился 23 декабря 1922 года в посёлке Буча под Киевом, детство провёл в Ростове. Сам о себе он потом рассказывал: «…Я всегда мечтал стать художником. Любил рисовать закаты и восходы. Чтобы лучше это делать, поступил в изостудию Дворца пионеров. Едва окончил школу, началась война». В годы войны Юрий Черепанов был радистом в артиллерийской разведке 70-го гвардейского миномётного полка. На фронте он начал рисовать: по службе – разведсхемы и ориентиры для огня, а для себя в блокнотик – пейзажи войны и портреты однополчан. После окончания войны он поступил в Московский архитектурный институт. Параллельно с учёбой работал на Автозаводе им. Сталина (позже – ЗИЛ) сначала фрезеровщиком, а затем художником в заводской многотиражке «Сталинец». Благодаря случайному знакомству в альпинистском лагере с Петром Вайнштейном из газеты «Метростроевец» Черепанов неожиданно для себя оказался в команде выдающихся архитекторовметростроителей.
Юрий Черепанов вместе с Иваном Тарановым и Надеждой Быковой участвовал в проектировании станций «Спортивная» и «ВДНХ», а также наземного вестибюля станции «Университет». Но и рисовать он не бросил. Он сотрудничал с журналом «Крокодил», где печатались лучшие карикатуристы страны. Один за другим издавались альбомы и проходили персональные выставки, его награждали призами и вручали премии. Кроме «Крокодила» он рисовал для газеты «Правда», журналов «Огонёк», «Здоровье», «Весёлые картинки» и оформлял детские книжки.
ОТРЫВОК ИЗ КНИГИ ЮРИЯ ЧЕРЕПАНОВА «РЕПОРТАЖ ИЗ „КРОКОДИЛА“» В конце недели, во второй половине дня, я заходил в редакцию «Метростроевца». В это время Пётр Вайнштейн уже заканчивал сдачу материала в газету. Я всегда удивлялся его работоспособности. С утра он обегал под землёй почти двадцать километров. Такова была протяжённость строящейся новой Кольцевой линии. И после этого марафона он должен был сдать в очередной номер многотиражки материал о неполадках на трассе. Где не хватает вагонеток для вывоза грунта из забоя, где задержка с поставкой тюбингов при проходке тоннеля, и о прочих безобразиях. Зная мою склонность к карикатурному жанру, он загружал меня темами для карикатур. На этот раз надо было бичевать архитекторов Метростроя. «Представляешь, что творится! Бригада архитекторов-проектировщиков станции «Белорусская»-кольцевая на целый месяц задержала выдачу проектной документации. Идя на поводу входившего в моду телевидения, карикатура предлагала передавать чертежи на стройплощадку по телевизору: «Над вокзалами в эфире раздаются позывные: «Чертежи… Проекты… Ждём! Переходим на приём». После того как карикатура была одобрена начальством и отправлена в печать, Вайнштейн придирчиво спросил: «А как у тебя обстоят дела в архитектурном институте?» Я отвечал, что недавно сдал проект Дома колхозника. «А ты не хотел бы начать проектировать станции столичного метро? Кстати, в одной из проектных бригад не хватает архитектора. Конечно, от тебя ещё толку, как от козла молока. Но надо же начинать осваивать профессию архитектора на практике». Так я оказался в бригаде, которую возглавляла супружеская пара архитекторов: Иван Таранов и Надежда Быкова. Впоследствии я заметил, что в таких архитектурных тандемах главная роль всегда остаётся за мужем. Но уже месяц как Иван Георгиевич был в больнице. Обострение туберкулеза. Был конец рабочего дня. Надежда Александровна разложила на столе план наземного вестибюля. Он представлял собой шестигранник, в двух гранях которого размещались входы и выходы из метро, одну грань занимал эскалатор, в оставшихся двух – располагались кабины телефонов-автоматов. Моя задача состояла в том, чтобы объединить эти разрозненные части в единое целое. Я сразу же подверг критике этот план. «Вот во время войны я видел, что в Берлине вход в метро – обычный проём на тротуаре, огражденный балюстрадой», – похвастался я своими зарубежными впечатлениями. «Так то в Берлине. У них, наверное, и снега настоящего не бывает»,– перебила меня Надежда Александровна и поведала такую историю. На первой очереди метрополитена спроектировали наземный вестибюль станции «Сокольники». Понесли показывать проект Лазарю Кагановичу. Такой неписаный закон был, ведь Каганович считал себя большим знатоком архитектуры. Единственное замечание он сделал – уменьшить объём вестибюля ровно в два раза. С его замечаниями не положено было спорить. Уменьшили. Теперь начинать лестницу пришлось у самой площадки входа в вестибюль. Поэтому зимой лестница превращалась в настоящий каток. Посыпались жалобы пассажиров. Время было суровое. Во всем видели происки вредителей. Нас затаскали на Лубянку. Еле-еле отбились. Вот вы говорите: в Берлине… Знаете пословицу «Что немцу хорошо, то русскому – смерть». Вот, юное дарование, на вас смотрит теперь вся архитектурная общественность, не обманите её. Не один вечер просидел над этим планом. Извёл не один рулон кальки. Засиживался допоздна, пока меня не просила очистить помещение уборщица. В результате моих ночных бдений появилось несколько эскизов. По словам Быковой, один из эскизов был достойным внимания главного архитектора проекта Ивана Таранова. На следующий вечер с кипой эскизов я отправился на встречу с архитектором Тарановым. Туберкулезная больница располагалась в Сокольниках. Ввиду карантина посещения были запрещены. По инструкции, которой меня снабдила Надежда Александровна, я должен был зайти с черного хода, заплатить санитарке два рубля и передать записку Таранову. Через десять минут передо мной стоял небольшого роста человек. Больничный халат был ему слишком велик. Это и был известный архитектор Иван Таранов. Зябко кутаясь в халат, он бегло просмотрел мои эскизы. Выбрал один из них. Что это был за эскиз, вы можете представить себе, очутившись в наземном вестибюле станции метро «Белорусская»-кольцевая.
https://dialogmm.ru/wp-content/uploads/2022/12/moe-metro_dekabr_2022.pdf
